«Ихтис»: почему главным символом Иисуса Христа стала рыба

Имеющее греческие корни слово «ихтис», в переводе обозначающее «рыба», являясь тайным христианским символом, со времен становления данной религии ассоциируется с именем Иисуса Христа.

Акроним

Глубокий смысл скрывается в том, что «ихтис», в своем исконном начертании является древним акронимом, в котором кратко определяется имя Спасителя и первохристианская вероисповедная формула. Каждая ее буква есть не что иное, как первая литера греческих слов в переложении на русский язык обозначающие — Иисус Христос Божий Сын Спаситель.

Профессор Александр Голубцов в работе «Из чтений по церковной археологии и литургике» предполагает, что первыми сакральный подтекст этого знаменитого слова подметили экзегеты из Александрии, славившиеся своими аллегорическими толкованиями.

В «Православной энциклопедии» под редакцией Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла отмечено, что понимание образа ихтиса в христологическом русле возникло в IV в, когда были истолкованы пророчества эритрейской сивиллы, входящие в состав 8-ой книги «Сивилльских оракулов». Именно в ней начальные буквы греческого текста стихов 217-250 составляют акростих «Ихтис», о котором блаженный Августин в работе «О граде Божием» писал: «Под именем рыбы таинственно разумеется Иисус Христос, потому что в бездне настоящей смертности, как бы в глубине вод, Он мог оставаться живым, то есть безгрешным».

Евангельская символика

О важном символизме рыбы повествуется на страницах Евангелий, описывающих жизнь, деяния и смерть Иисуса Христа. Знак «ихтис» отсылает ко многим новозаветным эпизодам, где фигурируют рыба и рыбаки, и поэтому существует масса версий, почему именно это существо было выбрано первыми христианами как олицетворение Мессии.

Приводя разнообразные свидетельства, начинать, пожалуй, нужно с того, что окружавшие Спасителя ученики-апостолы, многие из которых были рыбаками, назывались им в Евангелии от Матфея (4:19) и Евангелии от Марка (1:17) «ловцами человеков». Согласно Евангелию от Матфея (13:47), Христос уподобляет Царство Небесное «неводу, закинутому в море и захватившего рыб всякого рода». Раннехристианский писатель Тертуллиан, размышляя о Таинстве Крещения, писал: «Мы маленькие рыбки, ведомые нашим ikhthus, мы рождаемся в воде и можем спастись не иначе, как пребывая в воде».

О рыбе говорится при упоминании момента, когда Христос кормил народ в пустыне: «Он взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо, благословил и преломил хлебы и дал ученикам Своим, чтобы они раздали им; и две рыбы разделил на всех. И ели все, и насытились» (Евангелие от Марка 6:41-42).

К слову, относительно чудо-истории с умножением хлебов и рыб высказывался и святой Павлин Милостивый, отмечавший, что «...пятью хлебами и двумя рыбами насытил (народ) Христос, будучи Сам истинным Хлебом и Рыбой живой воды».

Другой эпизод повествует о встрече и трапезе Спасителя и его учеников на берегу Тивериадского озера, свершившихся уже после его Воскрешения: «А когда уже настало утро, Иисус стоял на берегу; но ученики не узнали, что это Иисус. Иисус говорит им: дети! есть ли у вас какая пища? Они отвечали Ему: нет. Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете. Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы…Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб. Иисус говорит им: принесите рыбы, которую вы теперь поймали… Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не смел спросить Его: кто Ты?, зная, что это Господь. Иисус приходит, берет хлеб и дает им, также и рыбу» (Евангелие от Иоанна 21:4-13).

В Евангелии от Луки (11:11) можно обнаружить строку: «Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы?», из которой толкователи сделали вывод о противопоставлении рыбы, как чистой силы, и аспида, как олицетворения дьявола.

Святой Амвросий, опираясь на Евангелие от Матфея (17:24-27), где повествуется о выловленной апостолом Петром рыбе с монетой во рту, предназначавшееся для пожертвования в пользу Иерусалимского храма, связывал образ ихтиса с Искуплением.

Опознавательный символ

Широкое распространение символ «ихтис» получил в период становления христианства, когда приверженцы монотеизма в Римской империи подвергались повсеместным гонениям. Первые изображения секретного символа появились в римских катакомбах (например, подземелье Присциллы) во II веке, где втайне от властей устраивали свои собрания христиане. Иногда в качестве кодового символа использовалось не слово «ихтис», а изображение рыбы.

Иногда при встрече незнакомцев один из них невзначай чертил на земле дугу, и если другой дополнял этот нехитрый рисунок второй пересекающейся дугой, превращая линии в рыбу, оба понимали, что являются приверженцами христианства.

Часто такие рыбки служили для посвященных людей указателями к месту нахождения церкви, которая перестала конспирироваться после 313 года, когда император Константин возвестил о принятии христианства в качестве государственной религии.

Символом Христа, несущего причастие, служило изображение рыбы, несущей на спине корзину с хлебами и вином, украшавшие катакомбы св. Каллиста.

На фрагменте стены бассейна баптистерия, хранящегося в музее Туниса, выложена мозаика «Крещение», где Иисус представлен в виде дельфина, над которым парит Святой Дух, представленный в виде голубя. Между тем дельфин, прикованный к якорю, в христианстве олицетворяет Христа, распятого на кресте.

Современность

Интерес к символу ихтис возродился у христиан в конце XX века. Некоторые протестанты, обозначая свою религиозную принадлежность, размещали на автомобиле специальную наклейку с изображением рыбы. В пику им атеисты, придерживающиеся эволюционной теории зарождения жизни, стали клеить на авто свою рыбу с маленькими ножками, внутри которой было начертано слово «Дарвин». В ответ сторонники Нового Завета выпустили наклейки, где рыба «Дарвина» опрокинута ножками вверх, что свидетельствовало о несостоятельности их взглядов на природу возникновения Вселенной.

Но дальше всех пошли верующие, не опровергающие эволюционную теорию, а видящие в ней лишь очередной промысел Божий, поскольку они придумали наклейку, совмещающую все точки зрения.