«Мне позвонил Аристов и сказал, что через три дня меня арестуют»

В Советском районном суде Челябинска 22 мая целый день продолжался допрос бывшего вице-губернатора Николая Сандакова, обвиняемого в получении взятки, мошенничестве и подстрекательстве ко взлому электронной почты. Гособвинитель Екатерина Голубенкова на этот раз остановилась на детальном разборе предвыборных кампаний 2011–2012 годов, которые курировал Сандаков и под которые, по его словам, он брал деньги у тогдашнего главы администрации Озерска Евгения Тарасова. Впрочем, сегодня выяснилось, что Тарасов для подсудимого не был ключевой фигурой, а сам он работал на выборах в Озерске через теперь уже бывшего сенатора Константина Цыбко, и именно тот был инициатором увеличения расходов и истребования дополнительных средств в размере миллиона рублей с Тарасова. «Я считал, что эти деньги через Цыбко передал Тарасов», — заявил Сандаков. 

15 млн от Юревича

Первым делом Николай Сандаков рассказал, что приехал в Челябинскую область на пост советника главы региона по приглашению в то время губернатора Михаила Юревича. По сути, должность советника была формальная, а заниматься ему предстояло ведением выборной кампании в Госдуму в 2011 году. По словам Сандакова, в качестве гонорара за годовую кампанию губернатор обозначил сумму в 500 тыс. долларов, по курсу того времени — это около 15 млн рублей. При этом имя на Южном Урале Николай Сандаков, по его словам, сделал, обеспечив на выборах в Заксобрание Челябинской области в 2010 году высокий результат Константину Цыбко, который шел от Озерска.

Сумма гонорара, как рассказал в суде Сандаков, не зависела от итогового результата на выборах. Изначально речь шла о некоем авансировании, но аванса он так и не получил. Зато получил сверх обещания этих денег зарплату советника губернатора примерно в 20-25 тысяч в месяц, а также оплату «на быт» — 200-300 тыс. в месяц. Последние суммы Сандакову, как рассказал в суде он сам, выдавались наличными через главу исполкома ЕР Александра Мотовилова, откуда брались эти деньги, Сандаков не знает и никогда не спрашивал. Помнит лишь, что транши прекратились после выборов, когда Юревич разозлился на своего ставленника.

— Я для себя понимал, что хорошим результатом на выборах в Госдуму будет, если мы проголосуем выше, чем в среднем по стране, — сказал Николай Сандаков. — Но я не помню, чтобы для меня он (результат) был как-то оцифрован. Я много раз говорил, как Юревич ставил задачи: он знал, что если человек компетентен, то он все сделает сам. Результаты получились лучше среднего, но значительно хуже того, что я ожидал. Их отчасти саботировали. Но результат в Челябинской области был значительно лучше.

— Почему губернатор остался недоволен? — спросила прокурор.

— Губернатор часто оказывается движим эмоциями. В ночь выборов у него «на ушах» сидели Евдокимов, Грачёв и Уфимцев (заместители губернатора — прим. ред.) и пытались сформировать у него мнение, что Коля все провалил. На следующий день в кабинете у председателя ЗСО Владимира Мякуша он был очень категоричен и груб. Через несколько месяцев признался, что был не прав, и спросил у меня, почему я сразу ему все не объяснил. Проблема провала кампании, в моем понимании, заключалась в том, что переборщили с административным ресурсом и недоработали сшивку Юревича с «Единой Россией». 

— Почему в дальнейшем вы не были реабилитированы в глазах губернатора?

— Я не знаю, что было в голове Юревича. Потом мне позвонил Цыбко и сказал, что он разговаривал с Юревичем и «что ты поедешь в Ашу и закрытые города — самые провалившиеся по явке на выборах города». Через месяц Юревич прилетел в Ашу на вертолете, я его встречал, и он уже транслировал это мне… До 50% времени в ходе кампании я проводил там. Аша показала худший результат на выборах в ГД, а на выборах президента 2012 года — это был лучший муниципалитет. Мне было важно показать, что мои технологии работают, в том числе тем, кто сидел «на ушах» у губернатора.

— То есть вы хотели повысить свой авторитет?

— Слово "авторитет" я произносить не буду, я помню обвинительное заключение.

— Как дальше должна была развиваться ваша деятельность?

— Губернатор сделал мне предложение стать замом, но потом спросил, сколько мне лет, и сказал, что рановато, подождём. Мне было 34. Через год он меня назначил.

— Почему вы не уехали? 

— Предполагалось изначально, что я скажу до свидания. Но моей жене очень понравилось в Челябинске. Скажу больше, моя жена с Цыбко и Юревичем провернули целую операцию в Москве, чтобы сорвалось мое назначение на хороший управленческий пост в Астрахани. Для меня было важно уезжать отсюда на щите. 

— Так со щитом или на щите? На щите — это мертвым, — уточнил адвокат Сергей Колосовский.

— Нет, надо было уезжать на хорошем счету.

— Вопрос о деньгах (о 15 млн рублей) ставился, которые вам должны были?

— Нет, я с ними уже простился, разговаривал с Цыбко, он сказал, что нужно подождать, что все будет. Но для меня было очевидно, что денег я не получу. Тогда (после выборов в ГД) только ленивый не старался меня пнуть.

— Когда Юревич выплатил вам 15 млн?

— Точно не помню, но это был, наверное, конец осени 2013 года.

— Вы купили дом, взяли для этого ипотеку и заём, но гонорар не тратили?

— Да, это рациональнее. 

— Но 15 млн не появилось при обыске и вашем аресте.

— Как это? Следователь Бедерин пресс-конференцию собирал даже, что нашли у моей семьи 42 млн рублей. Поймите, я не жулик, я эти деньги заработал честно, не украл их из бюджета.

— Поясните: ваша жена при допросе сказала, что увидела дома мешок с деньгами. До какого момента он был у вас дома?

— Не мешок, а пакет. Дело в том, что я знал о своём аресте. За три дня до ареста Александр Михайлович Аристов (совладелец ЧЭМК и «Арианта» — прим. ред.) позвонил мне и сказал, что через три дня меня арестуют, и предложил мне принять меры для сокрытия. Я сказал, что я не виновен и скрываться не буду. Но я старался сделать так, чтобы моя семья не бедствовала, пока меня не будет. 

— Почему вы говорите, что Юревич финансировал избирательную кампанию?

— Это делали все губернаторы в тот период. Сейчас не так. Был консолидированный большой избирательный фонд (неофициальный), скорее всего, от кандидатов в ГД. Этим занимался Уфимцев (бывший вице-губернатор Александр Уфимцев — прим. ред.). Наверняка в этом участвовали главы, бизнес. Вот, например, Кретов представлял ЧЭМК (зять Аристова Александр Кретов — прим. ред.). Чтобы вы понимали, это очень большой фонд — это миллионы долларов.

Усиление кампании в частном порядке

Во второй части допроса стороны перешли уже к вопросу о мошенничестве на миллион рублей, о котором заявляют гособвинение и его главный свидетель Евгений Тарасов.

По словам Николая Сандакова, в Озерске на выборах в ГД планировались серьезные протестные настроения, так как ранее депутат ЗСО Константин Цыбко не оправдал ожиданий. 

— Хороший результат на выборах Цыбко только усложнил работу, так как появился антирейтинг. Работа и так велась бы усиленно, Цыбко бы тратил кучу времени, для него было лично важно показать хороший результат Озерска, — рассказал Сандаков. — То есть были два интересанта: это глава и Цыбко. Я могу предположить, что если бы не поступило предложение от Тарасова (финансировать кампанию), Цыбко бы сам что-то придумал… Я пытался максимально все просчитать (в целом на ведение думской кампании в регионе). Согласовывал с Уфимцевым. Все сметы представлял ему… Всего планировали потратить около 300 млн, потратили 220-230 млн рублей. Согласовали это не сразу. Сметы делал я, стратегию писал я, защищал ее тоже я. Я писал заявку Уфимцеву каждый раз, на что и для чего мне нужно и в какой период. Всего за 5-6 раз 220 млн рублей.

— Что вы сделали, что повлекло удорожание кампании в Озерске. «Давайте разграничим: что шло на деньги из фонда Уфимцева, а что на деньги Тарасова»? — спросил судья Александр Зимин.

— Чаепития. Почему деньги Тарасова? Для меня это были деньги Цыбко, которые для меня передал он Цыбко по моей просьбе.

— Миллион на чаепития?

— Ну да.

— Сколько чая нужно выпить ещё сверху, чтобы проголосовали за ЕР? — уточнила прокурор.

— Я говорил изначально, что работы будет достаточно, но они, Тарасов и Цыбко, посчитали иначе. Я согласился с Цыбко, пересмотрел сметы. Было запланировано изначально 50-60 чаепитий, а проведено в итоге 400 или 500 мероприятий. Проводились в ветеранских организациях, детских садах. 

— То есть вы хотите сказать, что было за это время 500 мероприятий в Озерске? Сколько там ветеранских клубов? Один, насколько мне известно.

— Штук 10 как минимум.

— И сколько стоит одно мероприятие?

— От тысячи до 4-х примерно. Но я не просил досконально предоставлять мне отчеты, я сам лично не проверял.

— Но вы ведь за это получали деньги и должны были контролировать расходы, — ссказал Александр Зимин.

— В Озерске для меня входным человеком был Цыбко, поэтому не помню. И сейчас не хочу навредить Цыбко, поэтому не изобретаю тут ничего и не придумываю.

— Но вы же решали с ним, обсуждали какие-то суммы? Общались лично с кем-то в Озерске, кто бы мог считаться источником финансирования? Или от Цыбко слышали? — спросила прокурор.

— Не помню, если честно. Ни сумм, ни фамилий.

— Ну, примерно суммы.

— Я не помню. Помню только, что социологию оплачивал отдельно по Озерску. Это сотни тысяч рублей. Источник денег я не помню. Я не помню, чтобы у меня были какие-то деньги, полученные дополнительно. 

— Еще раз: каким образом происходил отчёт перед Уфимцевым? 

— Отчитывался за все. Было такое, что остатки переходили на следующую заявку. Отчитывался пофамильно. Разборки были бесконечные. Уфимцев лез во все мелочи, главной его задачей было поймать Сандакова на воровстве. Он знал, кто, где и что.

— Как вы говорите, до марта 2012 года денег от Тарасова не было вообще. Почему вы не скорректировали план кампании в сторону усиления и не донесли до Уфимцева?

— Уфимцев бы это отклонил. Так как иначе это бы показало эффективность Сандакова и Цыбко.

Как следует из ответов Сандакова, по идее, которую ему подкинул Цыбко, он решил усилить предвыборную кампанию в Озерске, так как сам Цыбко и Тарасов обещали в нее вложиться дополнительно. По какой-то причине с Уфимцевым этот момент не согласовали. Далее Тарасов более 5 млн рублей отдал на выплаты главе города Калинину. Но тем не менее, по словам обвиняемого, чаепития продолжали проводить авансом — счет за эти мероприятия Сандакову выставляли руководители агитаторов. Должником считался именно Тарасов. При этом Сандаков утверждает, что заранее сметы по чаепитиям не было, поэтому точно сказать, сколько надо было на них денег, было невозможно. Расходы считались уже по факту. 

— В других территориях оплата чаепитий производилась из фонда Уфимцева?

— Думаю — нет, из местных штабов.

— Вы их не оплачивали?

— В других муниципалитетах, по-моему, нет.

— Почему тогда именно в Озерске вы влезли в эти чаепития и стали вдруг их оплачивать? Почему в других территориях штабы все решали сами, почему здесь нужно было вливание и усиление?

— Так как мы с Цыбко решили таким образом усилить кампанию.  Объясню: это была нагрузка местных штабов, а в Озерске мы решили усилить. По моим ощущениям, в Озерске чаепитий было раз в 10 больше, чем в других местах. Мы в день могли по 20 проводить. Мне звонил Калинин и говорил, что умотался. Их было не менее 400. 80% — в последний месяц. Я могу сомневаться в нюансах.

— Если это изначально была нагрузка на местные избирательные штабы, почему вам это озвучивали как задолженность?

— Знали, что мы взяли на себя эту обязанность здесь. 

— Давайте все же о деньгах Цыбко и Тарасова, как они к вам приходили?

— От Тарасова первое время денег не было вообще, когда накапливалась критическая масса, я говорил об этом Цыбко. В итоге он дал мне денег сам. Миллион рублей, который даже не покрывал расходы на тот момент. До этого я мог что-то оплатить из личных денег или из фонда Уфимцева, зная, что их компенсирую.

— Но как можно накопить миллион долга за чаепития? И что, ни разу между вами этого разговора не возникало? Нам и Цыбко об этом не говорил при допросе

— Я ему этот вопрос задавал, он сказал: не помню про миллион.

— В какой период деньги от Цыбко вы получили? 

— Даже приблизительно я не могу назвать.

— Но вы же готовились? И вы же не отрицаете, что от Тарасова лично транш получили?

— Да, один раз. 

— Кто-то ещё по поводу оплаты чаепитий к вам обращался? За сентябрь 2011 года сколько была заложенность?

— Я не помню.

— За другие месяцы?

— Я не помню. Сформулирую так, все это появилось накануне всей этой истории с Цыбко и Тарасовым. 

— Кто формировал историю задолженности?

— По задолженности разговоры я вел с Цыбко и Тарасовым с пониманием того, что деньги мне будут компенсированы. С Цыбко я обсуждал это десятки раз.

— Что он говорил?

— Что да, сейчас, я буду решать. Установленной периодичности с требованием об оплате не было. Я сказал Тарасову: «У тебя совести нет». Он говорил, что всем должен. Это все было при Цыбко. 

— Вы вели какую-то бухгалтерию по Озерску?

— Отдельно нет.

— То есть в какой период сформировалась задолженность, пояснить не можете?

— Нет. Знаю, что ещё миллион долга остался, я считаю, что 2,5 млн рублей было положено на усиление кампаний в 2011–2012 годах. 

Далее стороны перешли к частностям. Ближе к концу заседания судья задал вопрос: почему именно Сандаков стал «посредником» в передаче денег от Цыбко и Тарасова к тем, кто проводил эти чаепития, да еще и через череду помощников, когда проблему можно было решить напрямую. 

«Не знаю, но так изначально велось.  Очень долго денег у Тарасова не было вообще, с Аней (помощницей Цыбко) все расчеты шли через меня. Я не знаю, почему так сложилось. Наверное, потому что сам Костя редко бывал в Озерске», — сказал Сандаков.

Допрос продолжится 23 мая.