Четыре лика и змей с чешуей

Экспедиция Института археологии РАН обнаружила в Георгиевском соборе в Новгороде фрески XII века и эпиграфические надписи, в частности изображающие принцессу из легенды о Георгии и змее. Это открытие позволит искусствоведам и лингвистам лучше понять язык и культуру Новгорода периода домонгольской Руси.

Георгиевский собор был заложен в 1119 году князем Мстиславом I и стал частью Свято-Юрьевского мужского монастыря. Каменный храм был освящен в 1130 году. Изнутри он был расписан, но в XIX веке, при архимандрите Фотии, произошла первая волна изменений: там, в частности, была сбита настенная роспись XII века. В 1898 году в соборе прошла еще одна реконструкция — тогда церковь была расписана артелью иконописца М.Н. Сафонова и заново освящена в 1902 году.

При ведении работ по понижению полов собора до уровня древнего, первоначального храмового пола исследователи обнаружили росписи нижней части стен в виде орнамента, а также фрагменты фресок на упавших на этот пол кусках штукатурки

«Речь идет именно о росписи XII века, мы можем говорить о выявленных четырех ликах», — рассказал корреспонденту «Газеты.Ru» руководитель экспедиции ведущий научный сотрудник Института археологии, член-корреспондент РАН, доктор искусствоведения Сергей Седов. По его словам, почти наверняка можно говорить о том, что один из сюжетов, который был представлен — это Введение во храм Богородицы. Также очень вероятно, что нашла отражение во фресках и легенда о Георгии, поражающем змея.

«С большой вероятностью один из ликов принадлежит принцессе из этой легенды; забавно, что видны также следы изображения змея с чешуей», — рассказал Седов.

Найденные в соборе фрески – не единственные примеры настенной древнерусской росписи этого периода: есть еще небольшие участки в Софийском соборе и в Антониевом монастыре. Но значения находки Георгиевского собора это не умаляет.

«Каждые новые изображения позволяют искусствоведам лучше понимать стилистику и символику эпохи, образы, используемые иконописцами; особенно значение для этого имеют «лики», — рассказывает Седов.

Также в храме были обнаружены граффити — надписи на стенах. В самых крупных из них говорится о смерти князя Изяслава в городе Луки (ныне Великие Луки, Псковская область) и митрополита Антония. Они датируются 1198 годом и началом XIII века соответственно. «Надпись об Изяславе — похороненном в соборе, умершем от мора сыне князя Ярослава, которого отец отправил княжить в Луки, — одна из самых больших известных нам, выцарапанных на фреске», — рассказывает Седов. По его словам, то, что она появилась в столь значимом соборе (Георгиевский собор был крупнейшим храмом крупнейшего мужского монастыря города), говорит о значении этой истории для новгородцев. Сюжет об Изяславе известен исследователям по летописи, но детали из эпиграфической надписи дополняют его, замечает Седов.

Действительно, князь Ярослав Владимирович был популярен среди новгородцев. Он трижды становился правителем города, где власть князя в большой степени зависела от воли веча – собрания богатых и знатных новгородцев.

При нем в городе появилось несколько новых храмов, в частности построенный в память об умерших в один год детях Ярослава – Изяславе и Ростиславе — храм Спаса на Нередице.

«Надпись об Антонии более краткая и не связана с его надгробием: он был похоронен в Софийском соборе, но в память о нем она была оставлена и во втором важнейшем храме города», — рассказал член-корреспондент РАН.