Кухонное «рабство»: почему в первые годы СССР запрещалось готовить пищу дома

Не успела страна оправиться от одной революции, как назрела другая. Была объявлена война примусам, мещанскому быту, дореволюционным семейным устоям. Одним из символов грядущего перелома стали фабрики-кухни, которые позволяли гражданам поставить жирный крест на приготовлении домашней еды.

Символ нового времени

Идеологи социализма настоятельно рекомендовали гражданам сделать выбор в пользу нового подхода к организации собственного питания и оставить в прошлом тесные коммунальные кухни и домашнее приготовление пищи на примусах. Первую фабрику-кухню построили в теперешнем Иваново в 1925 году – современное здание в стиле конструктивизма стало символом нового времени и эталоном для постройки аналогичных в Нижнем Новгороде, Днепрострое, Москве, Ленинграде.

Здание типовой фабрики-кухни имело несколько этажей. Первый обычно в формате бистро без сидячих мест дополнялся гардеробом и магазином полуфабрикатов, на втором и третьем размещались столовая на тысячу посадочных мест и банкетный зал. В здании обязательно были подвалы и полуподвалы с холодильным и пищевым оборудованием (овоще- и хлеборезками, соковыжималками и пр.), складами, пищеблоком, ведь предприятие общепита было обязано накормить не только посетителей, но и отправить обеды на подшефные заводы, предприятия и учреждения. Ежедневно каждая фабрика-кухня готовила от 30 до 65 тысяч порций. Такие масштабы не только впечатляли, но и отлично вписывались в концепцию индустриализации – укрупнение и автоматизация предприятий общепита, способных быстро накормить большое количество граждан.

Курс на коллективизацию и культурный досуг

Фабрика-кухня была призвана выполнить и социокультурную функцию. Одной из разновидностей популярных массовых мероприятий тех лет стали совместные обеды и ужины. Подспудно они были направлены на формирование «человека нового типа», для которого общественное важнее личного. Каждый получал одинаковые порции, а многие впервые в жизни начали кушать из фаянсовой посуды и пользоваться столовыми приборами. Как верно подмечает в книге «Кухня века» историк и крупнейший знаток русской кулинарии Вильям Похлебкин, до революции миллионы людей не пользовались индивидуальной посудой: в армии, артелях, тюрьмах из общей миски ели по 5-6 человек. В крестьянских семьях о личной посуде и слыхом не слыхивали: все ели из общего котелка.

С революционным пафосом фабрики-кухни называли «школой общественного питания». Они приучали людей к культурному потреблению пищи: в залах играл оркестр, а после обеда или ужина можно было почитать свежие газеты или нужную книжную новинку, сыграть партейку в шашки или шахматы. Как писал нарком образования Луначарский в брошюре «О быте», вместо «безотрадного домашнего борща» граждане получают «великолепную здоровую пищу» и атмосферу, которая дарит «радость и отдых».

Кривая заболеваний поползла вниз

Одной из причин появления фабрик-кухонь и негласного запрета на домашнюю готовку стала необходимость улучшить показатели здравоохранения. Не всегда дома удавалось кушать свежую пищу: кто-то хлебал вчерашние прогорклые щи, кто-то – пил прокисшее молоко, кто-то – разогревал позавчерашнюю картошку на сале. Холодильников не было, поэтому сохранить свежие продукты в городских квартирах не всегда получалось. Корчась от рези в животе и страдая от прочих проявлений отравления, граждане не выходили на работу, что негативно сказывалось на производственном процессе.

Как пишет Вильям Похлебкин, советский общепит находился под пристальным вниманием медиков, которые регулярно проверяли качество сырья и соблюдение гигиенических норм в процессе приготовления. Кроме того, тщательную проверку проходил каждый рецепт – блюда подбирались с нужным количеством калорий для каждой категории граждан. Так что и карапузы в яслях, и работники литейного цеха получали необходимое количество калорий и витаминов. Пропагандисты убеждали: разве столь разнообразную, питательную и свежую пищу можно готовить дома?

Впрочем, несмотря на все усилия, исключить отравления на 100% не удавалось, – и этот промах иронично подмечают Ильф и Петров в «Золотом теленке». В разговоре Великого Комбинатора с заведующим музеем последний, расхваливая все преимущества фабрики-кухни, замечает, что с ее появлением «кривая желудочных заболеваний резко пошла вниз», а последний «рассадник эпидемий» кабачок «Под луной» еще весной «придушили».

Достойная альтернатива

Не секрет, что еще со времен НЭПа советская власть пыталась «отвлечь» граждан от кабаков и дешевых забегаловок, где многие проводили свой досуг. Куда лучше – дома с семьей, но не за готовкой и уборкой, а за интеллектуальными играми, беседами, совместными походами на массовые мероприятия. Фабрики-кухни просто обязаны были победить в конкуренции с «вертепами». Их не случайно строили зачастую рядом со злачными местами. Например, первую фабрику-кухню в Москве построили напротив ресторана «Яръ», который до революции славился как место регулярных скандалов, кутежей и купеческих бесчинств.

Луначарский писал, что за те же деньги, что население тратит на домашние обеды (и уж тем более на счета в кабаках), можно получить намного больше – пообедать или поужинать в интеллигентной обстановке, сохранив здоровье и трудовые деньги. Газеты сообщали, что «меню в рабочих кафе разнообразное», а цены – «не выше чем в буфетах»: свиная отбивная – полтора рубля, рыбное филе отварное – по рублю, овощной салатик – 3 коп., булка к чаю – 25 коп.

Долой кухонное рабство!

Появлению фабрик-кухонь наверняка обрадовалось большинство женщин, ведь им на самом высоком государственном уровне фактически запрещалось готовить дома. Луначарский призывал прекратить «объедать женскую вольность, достоинство и будущее». В крупных городах начали вывешивать плакаты «Долой кухонное рабство!», которые изображали женщин, разрывающихся между кастрюлями, глажкой, уборкой, приготовлением пищи для семьи и работой. Тем же хозяйкам, которые все-таки хотели порадовать домочадцев «своим домашненьким», предлагалась альтернатива – купить полуфабрикаты в ближайшей фабрике-кухне.

Впрочем, эксперимент провалился: грандиозных фабрик-кухонь строили слишком мало. Как пишет Вильям Похлебкин, советский общепит буквально «свалился» на голову неподготовленных граждан. Многие по привычке продолжали готовить в тесных кухнях на коптящем примусе. Большинство по-прежнему считало, что каждый день нужно есть дома, а общепит подходит лишь для «выхода в свет», юбилеев, свадеб со всеми вытекающими последствиями: чрезмерными возлияниями, танцами и мордобоем.