Навальный вступил в личный поединок с Путиным

Кремль научился сосуществовать с протестами и больше не хочет слушать упреки Запада, так что главного российского оппозиционера ждут тяжелые времена.

То, что происходит сейчас вокруг и с самим Навальным, включая суд прямо в полицейском участке и приговор (арест на 30 суток из-за «нарушений условий испытательного срока») это, в общем, борьба двух политиков. Единственная проблема в том, что они находятся в абсолютно неравном положении. Один облачен всей полнотой мыслимой и немыслимой власти, а другой рассчитывает лишь на собственные способности и поддержку своих сторонников.

То есть на наших глазах разворачивается «финальная битва добра с нейтралитетом», как пошутил однажды сам Навальный. «Нейтралитет», правда, специфический — держит руку на ядерной кнопке… У каждого из этих двух политиков свой план. Путинский прост, незатейлив и надежен. Он заключается в том, чтобы убрать Навального из политической жизни России. В нашей нынешней политической системе, как мы знаем, это в основном делается двумя способами. Человека либо выдавливают в эмиграцию (что и было произведено после отравления Навального). Или сажают, раз уж он вернулся. Есть еще запасной вариант — летальный. Если уж оппонент власти совсем не сговорчив и излишне принципиален…

Путин, надо отдать ему должное, дал Навальному выбор — эмиграция или тюрьма. Навальный выбрал второе. На что он рассчитывал? На волну международной поддержки? Вряд ли. Навальный слишком трезвый политик, чтобы надеяться только на это. Да и кто, находясь в здравом уме в России, может полагаться на Запад, если его поддержка для Кремля как красная тряпка для быка — уже не просто дополнительный раздражитель, но четкий указатель — враг! Алексей Анатольевич, несмотря на молодость, уже слишком искушен в политике, чтобы не знать об этом. Тогда что?

В тот день, когда Навальный объявил, что возвращается в Россию, Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) сделала публичное заявление о том, что при пересечении границы оппозиционер будет взят под стражу. Формально, потому что нарушал условия испытательного срока. Однако ребенку понятно, что решение это не уголовно-процессуальное, а политическое. ФСИН — закрытая служба и публичные заявления делает редко. Это был в буквальном смысле знак свыше: не возвращайся — посадим! Не внял. Почему?

Не знаю, повлияло ли на решение Навального вернуться из Германии на Родину мнение целого ряда известных экспертов о том, что в качестве политэмигранта его влияние на политический процесс в России снизится. Но факт в том, что почти все они накануне твердили в один голос именно это. У меня, правда, вопрос: а что, из тюрьмы или лагеря он сможет влиять на события больше, чем из-за границы? Разве печальная судьба Михаила Ходорковского, который в начале 2000-х тоже думал, что, невзирая на приход к власти Путина, он сможет реализоваться как политик и бизнесмен, не доказывает обратное? До ареста главе ЮКОСа не раз намекали, что лучше уехать и не возвращаться, но он не послушался и в итоге провел десять лет в тюрьмах и лагерях.

Зато из истории мы знаем ряд случаев обратного толка — когда политэмигранты триумфально возвращались в страну на волне вспыхнувшей в своей стране революции. Тут можно назвать целую плеяду имен, но достаточно вспомнить таких разных политиков, как Владимир Ленин, вернувшийся из эмиграции с началом русской революции 1917 года и возглавившем затем правительство Советской России. Или аятолла Рухолла Хомейни, приехавший в Иран после 14 лет изгнания с началом исламской революции в своей стране в 1979 году и ставший ее лидером. К этой же категории можно отнести и писателя Александра Солженицына, также триумфально вернувшегося в свою страну из заграницы в 1994 году, через 20 лет эмиграции. При желании, по возвращении домой он мог бы легко сделать политическую карьеру, но не захотел.

Я уж даже не говорю о современных технологиях, интернете, благодаря которым Навальный и стал знаменит, и которые позволяют заниматься революцией-онлайн. Этих технологий не было ни при жизни Ленина, ни во времена эмиграции Солженицына и Хомейни, но благодаря им главный российский оппозиционер мог бы, при желании, быть на постоянной связи со своими соратниками.

Не думаю, что Навального в какой-то момент прельстили лавры Нельсона Манделы, который, как известно, прежде чем стать первым чернокожим президентом ЮАР, отсидел в тюрьме 27 лет. Главный российский оппозиционер, принимая решение о возвращении в Россию, вероятно рассчитывает провести в заключении не так много времени. Возможно он полагается на вспышку массовых протестов в свою защиту. Так уже было 18 июля 2013 года, когда был оглашен приговор по так называемому «делу Кировлеса». Навальный тогда получил пять лет колонии и был взят под стражу в зале Кировского суда. Тогда в Москве и Петербурге десятки тысяч людей спонтанно вышли на улицы. Вечером того же дня совершенно неожиданно выяснилось, что прокурор совсем не хотел, чтобы оппозиционер был арестован. А еще через три месяца реальный срок был ему заменен на условный.

Однако, боюсь, что на этот раз Навальный ошибся в расчете. Вероятно, он не почувствовал, что теперь для него все будет гораздо серьезней. Во-первых, судя по всему, власть намерена упечь его за решетку надолго. Во-вторых, на этот раз столь же массовых акций после его ареста не последовало. А если они и случатся (что вполне возможно), это не повлияет на решение Кремля. Уже нет. Что-то подсказывает, что теперь Алексея оставят под замком надолго.

Кремль пошел вразнос. Реакция заграницы его давно не интересует. Мирные массовые акции протеста уже не пугают. Первый испуг от них там прошел вероятно еще в 2011–2013 годах. Причем это относится не только к российскому режиму. Все автократии современного мира научились не только сосуществовать с протестами, но и, как ни печально, благополучно переживать их. Именно так было с китайскими властями во время протестов в Гонконге в 2019–2020 годах и в Белоруссии в августе–ноябре 2020.

По этой причине, приходится констатировать, что главный оппонент российской власти просчитался. Полагаю, что его возвращение было большой ошибкой.

Александр Желенин